Адепт. Том первый. Обучение - Страница 108

108

Короче, Глод обломался, приказал мне сесть и с красным от едва сдерживаемого гнева лицом принялся читать новую лекцию. А после окончания занятия приятели-адепты, с которыми мы позавчера «гудели» в общаге, наперебой принялись поздравлять меня с достойным отпором Жабу, который, наверное, впервые в своей практике не нашелся что сказать. Я же со всей серьезностью посоветовал им про случившееся особо не трепаться и даже извинился перед приятелями за то, что теперь мастер будет отыгрываться на них, срывая свою злость на менее подготовленных противниках. А когда боевики в один голос заявили, что Глода не страшатся, я скептически хмыкнул и напомнил об экзамене, который, по заверениям мастера, не каждый сможет выдержать, чем несколько охладил воинственный настрой приятелей.

Да, после такого планка моего рейтинга среди одногруппников немного опустилась, но этим я просто обеспечил себе безопасный тыл. Ведь я прекрасно понимал, что, видя во мне объект для подражания, многие рискнут последовать моему примеру и попробуют возразить Глоду. Просто для того, чтобы поднять степень уважения в собственных глазах или заработать авторитет у остальных. Но ничем хорошим это закончиться не могло как для меня, так и для них самих, так что я вовремя остудил горячие головы и не позволил ситуации дойти до критической точки.

После этой проникновенной беседы мы все вместе отправились в столовую. По пути, чтобы сгладить впечатление, я открыл приятелям «страшный секрет», как мне удалось так быстро все выучить, — продемонстрировал им свое плетение для обострения внимания, заявив, что это главная тайна эльфийских магов. Шутка не удалась, так как, судя по реакции собеседников, аналогов этой магической структуры в Империи не существовало. Видимо, здешние маги просто опасались воздействовать на свой мозг подобным образом, ведь не могло же так случиться, что адептам принципиально не показывали такие плетения, умышленно усложняя им жизнь.

Приятели сразу загорелись и слезно попросили научить их этому хитрому способу запоминания, клятвенно заверив в том, что никому о нем не расскажут. Разумеется, я не отказал им и достал пару монеток, в которые вложил иллюзию плетения. Пусть пользуются — вдруг когда-нибудь и мне помогут подобным образом! Весьма довольные друг другом, улыбаясь и заговорщицки перемигиваясь, мы вошли в столовую, где я быстро, но сытно перекусил и потопал в хозяйственную лавку. Она находилась недалеко от главного входа и представляла собой деревянный сарайчик, отчего-то не отмеченный на плане Академии. Там меня встретил улыбчивый мужичок с коротенькой козлиной бородкой и без малейших признаков магической одаренности. Он вежливо поинтересовался, чего я желаю.

Желал я много и сразу. Во-первых, приобрел пару кружек, чтобы в следующий раз не пришлось клянчить у Хора. Во-вторых, купил десяток книг для записей — они оказались неожиданно дорогими — и три десятка карандашей, которыми пользовались адепты. Теперь мне можно было не волноваться о том, что я не смогу сразу расшифровать запись сложных плетений, — надо просто скопировать их себе, а разбираться в их структуре потом, когда в совершенстве освою магический алфавит. В-третьих, я нагреб кучу разных мелочей, очень необходимых в быту, ну и напоследок поинтересовался:

— Уважаемый, а не найдется ли у вас несколько капель «продукта»?

— И какой же «продукт» вы имеете в виду? — уточнил продавец.

— Виноградный, высшего качества.

Мужичок почесал бородку, наклонился и шепотом сказал:

— Есть кувшинчик велосского, а также две фляжки ангорского. Вот только я сильно сомневаюсь в том, что они будут вам по карману.

Ну-ну, уже набивает цену! Я скептически посмотрел на продавца и попросил:

— Вы все-таки назовите их стоимость, а там посмотрим.

Продавец мою просьбу удовлетворил, но шесть золотых за одну литровую флягу меня категорически не устроили, поэтому мы с ним принялись яростно торговаться. Я настаивал на оптовой скидке, говорил, что это чистой воды грабеж и такая цена только отпугнет покупателя…

В общем, после десяти минут спора, за время которого мужичок пополнил свой запас красочных выражений и получил немалое удовольствие, найдя достойного противника, сумма моего заказа снизилась на целых три монеты. Это являлось не слишком большим достижением, и, если честно, для меня было бы легче молча расстаться с деньгами, но этим торгом я преследовал несколько важных целей. Я добился того, что торговец хорошо меня запомнил, обеспечил себе цены чуть ниже, чем для всех остальных адептов (ведь хозяин лавки теперь не станет наглеть, видя во мне знатока торгового дела), а также заложил основу для будущих взаимовыгодных отношений. Это не последний мой поход сюда, а человек, который имеет торговые связи с остальным миром, может мне пригодиться.

Короче, с лавочником мы расстались хорошими знакомыми. С покупками и изрядно полегчавшим кошельком я отправился в общагу, где свалил все добро в свободный угол, а оглядев кучу барахла, пожалел, что там не продавалась мебель. Какая-нибудь тумбочка, шкафчик или хотя бы полочка мне бы не помешала. Ведь те, что наличествовали в нашей комнате, уже давно были оккупированы Хором, а мне до сих пор отводился краешек заваленного всяким хламом стола. Но я никогда не был ярым приверженцем аккуратности, поэтому и не стал сильно переживать о том, что мои записные книжки, купленные по золотому за штуку, валяются на не слишком чистом полу, а снял с полки кувшин с остатками лимэля.

Ведь вино я приобрел не просто так, а с расчетом использовать его в качестве небольшой взятки, то есть исключительно для того, чтобы обеспечить нормальные отношения с хранителем библиотеки. Разумеется, лечебная жидкость уже основательно выдохлась и утратила добрую половину своих свойств, но в данный момент для меня это особой роли не играло. Откупорив купленную флягу с вином, я оценил вкусовой букет напитка, отхлебнув несколько глотков и признав его неплохим, а потом с помощью нехитрых магических манипуляций смешал зелье с лимэлем в пропорции один к одному. Остатки жидкости, не уместившейся во флягу, слил обратно в кувшин и поставил его на полку. Ну, надеюсь, Керисан сегодня не объявится, потому что за хранение подобных напитков законами Академии также предусматривалось наказание.

108